Март. 1944 год. Депортация. Гордали. Приехали: чужбина (ч. 4-я).

17-го марта 1944 года мы прибыли на станцию Бишкек в Киргизии. Оттуда на гужевом транспорте сосланных стали развозить по селам. Мы, бывшие работники Саясановского района - нас было десять человек, попали в Ново-Павловский сельский Совет, в колхоз «Красная заря» Кзыл-Аскерского района Фрунзенской области. Поселили нас в домах местных жителей, выделив по одной комнате на семью. Здесь, в колхозе, работы на всех не было, и я ушел в соседний колхоз «Большевик» этого же сельского Совета. Там мне дали работу старшего учетчика по труду среди спецпереселенцев.

Из личного: В 1944 году будучи в Кзыл-Аскерском районе Фрунзенской области Киргизии меня пригласили в Кзыл-Аскерский районный отдел НКВД и предложили сотрудничать с ними в качестве секретного сотрудника, а по народному - сексота. Видимо, выбор на меня пал, поскольку я был молодым, грамотным и состоял в партии. Наверное, они считали, что при наличии этих качеств я быстро соглашусь на это предложение. При этом обещали устроить на хорошую работу и оказывать материальную помощь. <..> От такого предложения я отказался, приведя не совсем убедительные доводы: мол, с той работой я не справлюсь, и добавил, что не занимался этим и будучи у себя на родине. После моего отказа они приказали молчать о нашем разговоре и пригрозили: если я проговорюсь, то очень об этом пожалею. Обещали также устроить так, что я нигде не найду работу. Так не суждено было состояться моей работе в качестве сексота НКВД.

Не лучше было положение чеченцев и ингушей по месту их прибытия и в других регионах. Людей выгружали прямо на снег, и оттуда развозили по колхозам и совхозам. На местах нас никто не ждал, соответственно, не было и условий для проживания - обустраиваться приходилось самим. Людей в массовом порядке заселяли в животноводческие помещения, в конюшни. Председатели колхозов, директора совхозов, секретари партийных организаций, председатели сельских и поселковых Советов, ощущая поддержку со стороны спецрежима, соответственно, относились к спецпереселенцам с презрением, а иногда и с откровенной ненавистью. Оказывается, еще до прибытия чеченцев и ингушей в тех краях упорно распространялись слухи о том, что к ним везут людоедов. Таким образом, готовилась почва для того, чтобы местное население относилось к нам враждебно и ни в чем не помогало.

В начальный период пребывания в этих местах людей даже в колхоз не принимали. Чеченцы и ингуши оказывались пострадавшей стороной гораздо чаще, чем немцы и другие этнические группы. Многие руководители не хотели отпускать им даже тот минимум предусмотренных продуктов и отказывались оформлять на работу. Их публично оскорбляли, называя «ворами», «бандитами», «изменниками Родины», посылали на самые тяжелые работы, а для некоторых руководителей избиение людей стало обычным делом. И как здесь не вспомнить когда-то услышанную мной фразу: «Дым отечества светлее огня на чужбине».

В первый год пребывания на новом месте умерло очень много людей. Основная причина массовой гибели людей были голод, холод, болезни, перемена климата. Люди были истощены до невозможности и для их спасения местные власти ничего не предпринимали. Это видно и на примере моих родственников: умерла в Казахстане моя мать Буру, в Караванском районе Киргизии скончались сестра Тамаров Маасиева и двое ее детей Также умерли в Казахстане дядя по отцу Халим Эслоев и двоюродный брат Шаъман. Умер другой дядя по отцу Шехид Эслоев, не стало его жены Куцу и их сына Сири. Это произошло в Базар Курганском районе Киргизии. Остались две их дочери - Ризман и Хазман. Этих сирот я забрал к себе. Они были очень истощены, и я предупредил жену, чтобы она кормила их понемногу, пока дети не привыкнут к нормальному питанию. Но девочки вскоре умерли, обе - почти одновременно. Таким образом, из пяти человек семьи Шехида, в живых не осталось никого. Таких семей, в которых умерли все члены семьи, было немало. Умер в Базар-Кургане Эми Махматов, двоюродный брат моего отца.

Вскоре я узнал, где находятся моя теща и ее дети. И тогда я решил переехать поближе к ним, чтобы, оставив с ними жену и ребенка, продолжить поиски матери и других родственников. Так я переехал в село Базар-Курган Базар-Курганского района. Первым делом я отправился в комендатуру райотдела НКВД по спецпереселенцам и встал на учет, а также поставил на учет и жену. Затем я пошел в райком партии КП Киргизии, чтобы запросить из Кзыл-Аскерского РК КП Киргизии учетную карточку члена партии. После этого я начал разыскивать свою мать и других родственников. Затем я обратился с заявлением в областные управления всех шестнадцати областей Казахской ССР и пяти областей Киргизской ССР с просьбой сообщить о месте нахождения моей матери. Но ни положительного, ни отрицательного ответа ни от одного из этих управлений я не получил.

О судьбе матери я узнал из письма односельчанина Магомеда Денильханова, который узнал мой адрес через людей, знавших мое местонахождение. Магомед сообщил о том, что мать умерла от тифа в первый же год пребывания на чужбине. Это произошло в селе Эркеншили Эркеншилинского района Акмолинской области Казахской ССР.

Источник: Адиз Асталов из книги "По лабиринтам памяти"