1944 год. "Черный февраль" в Гордали. НКВД - могильщик народов республики (ч. 1-я)

Органы НКВД республики во главе с наркомом внутренних дел Султаном Албагачиевым каждый единичный случай вылазки скрывающихся от властей уголовных элементов возводили в величину в тысячу и более раз и отправляли соответствующие донесения в Москву, в органы НКВД СССР. Нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия, в свою очередь, докладывал Сталину, завышая численность бандгрупп в тысячу раз - выходило, что чуть ли не все взрослое население Чечено-Ингушетии состояло из бандитов. Исходя из этих дутых данных, руководство СССР делало свои выводы, и готовило то, что случилось в феврале 1944 года. <...>

Черный день для чеченского и ингушского народов готовился скрытно, очень тщательно и в строжайшей секретности. Все было продумано до мелочей. Чтобы людей не настораживало присутствие в республике большого количества внутренних войск, предлог придумали вполне благовидный: для обучения солдат ме¬тодам ведения военных действий в горной мест¬ности. Численность военных в несколько раз превосходила взрослое население - на одного взрослого мужчину приходилось чуть ли не по три солдата.

Приближалась дата, которую мои сверстники для себя давно обозначили как черный февраль. Времени с тех пор прошло достаточно много - шестьдесят пять лет, но утрата родных и близких, боль, обида за незаслуженно оболганных и униженных соотечественников продолжает жить во мне по сей день.

Люди на самом деле вполне искренне верили, что войска на территории республики сосредоточены именно для обучения методам ведения военных действий в горах, и старались во всем помогать им. Солдаты и офицеры были рассредоточены в домах местных жителей, которые очень доброжелательно относились к ним, кормили и поили, старались создать для них нормальные условия. Кроме воинских частей в каждом населенном пункте находились работники НКВД, присланные за два-три месяца до выселения. Все они были в гражданском. Свое присутствие в селах объясняли служебной надобностью: они занимались подсчетом скота, жилых домов и другого имущества. Кто мог возразить против такой важной государственной задачи? Люди вроде занимались вполне мирным делом - вели учет всего движимого и недвижимого имущества, чтобы, как они объясняли, «иметь точ¬ные данные народнохозяйственного учета».

Тогда и сейчас я часто задумываюсь над тем, откуда взялся этот миф о многочислен¬ных бандитах, обитающих в горах, и бандитских группировках, мечтающих о захвате Кавказа фашистами. И прихожу к мнению, что в Чечено- Ингушетии этот миф активно поддерживал¬ся и даже подпитывался некоторыми «факта¬ми», отправляемыми в Центр.

Поделюсь некоторыми своими соображени¬ями о том, какую цель преследовали нарком внутренних дел республики Султан Албагачиев и его подчиненные - районные начальники органов НКВД, докладывая заведомо завышенные данные о бандитах и их группировках. Они просто выслуживались, показывая, в каких трудных и чрезвычайно опасных условиях им приходится работать, вымаливали для себя чины и привилегии. И им это удавалось. К примеру, С. Албагачиева откомандировали в Киргизскую ССР в распоряжение наркома внутренних дел Киргизской республики за два-три месяца до упразднения Чечено-Ингушской республики. Он работал первым заместителем Ошского областного управления НКВД. М-С. Экажев был назначен начальником РО НКГБ Гульчинского района Ошской области. Также были определены в органы НКВД и НКГБ и другие бывшие работники этих служб, перед выселением работавшие в Чечено-Ингушской республике. Таким образом, органы НКВД в самом прямом смысле этого слова стали могильщиками чеченского и ингушского народов.

Источник: Адиз Асталов из книги "По лабиринтам памяти"