1941-44 гг. Гордали в "дутых цифрах" НКВД

   
<...>  в районе проводилось очередное мероприятие. На этот раз - достаточно необычное: сверху была спущена директива, предписыва¬ющая изъять у населения оружие и боеприпасы. Практически это выглядело так: работники органов НКВД с помощью своих осведомителей составляли списки более или менее обеспеченных людей, с которых можно было получить некоторое материальное вознаграждение. По этим спискам в массовом порядке задерживали и сажали людей, и держали их в заключении, требуя сдачи оружия. А у людей не было не только боевого оружия, но даже гладкоствольных охотничьих ружей не было, не говоря уже о других боеприпасах.

Перед родными и близкими задержанных вставал вопрос о том, как освободить родственника. Они тут же начинали искать оружие с тем, чтобы купить его, затем сдать и вызволить задержанного. И тогда им на помощь приходили люди, работающие на сотрудников НКВД. Они одну пятизарядную винтовку, принадлежащую тому же НКВД, продавали нескольким десяткам людей, сдирая с каждого по пятнадцать-двадцать тысяч рублей. В результате оприходовали одну винтовку, как изъятую у населения.

Чтобы не быть голословным приведу пример. Как-то я был в командировке в своем селе Гордали. На тот период я работал заведую¬щим отделом пропаганды и агитации райкома партии. Узнал, что в селе орудует опергруппа, возглавляемая старшим оперуполномоченным РО НКВД Матвеевым. По прибытии в село они собрали по своим спискам мужчин и загнали их в одну комнату в доме Муцу Ажиева в селении Бас-Гордали. Каждого обязали сдать оружие - винтовку, наган, гранату или еще что-нибудь в этом роде. В числе задержанных был и мой дядя Халим Эслоев, у кото¬рого отродясь не было не только боевого ору¬жия, но даже и охотничьего ружья.

Я подошел к Матвееву и говорю: Среди задержанных находится мой дядя. Оружия у него нет и никогда не было. Я прошу отпустить его.

Он честно признался, что не может этого сделать, так как боится начальства. Затем посоветовал: Пусть за него сдадут какую-нибудь гранату. Дальше, уже не нами отработанной, но нам навязанной схеме мы принялись искать названный сотрудником НКВД боеприпас. Нашли, купили, сдали гранату и освободили дядю Халима.

В тот самый период в районе также орудовала оперативная группа НКВД республики, которую возглавлял бывший начальник милиции нашего района. Очевидцы рассказывали, что он в селении Веной таким образом собрал большую сумму денег и, наполняя мешок, трамбовал деньги ногами. Я видел и слышал все, что делается вокруг. Признаться, страшно было смотреть правде в глаза.<...>

В то время для связи между оперативными группами была налажена наземная военно- полевая телефонная связь. Штаб опергруппы находился при районном отделе НКВД в райцентре Саясан. Упомянутый выше руководитель опергруппы НКВД звонил в поселок нефтяников Стерч-Керч в Веной, к заведующему магазином, и кричал в трубку: Стерч-Керч! Стерч-Керч! Завмаг!

Его интересовало, не завезли ли в магазин женские высокие галоши. А когда на линии кто-то вклинивался и в трубке появлялся шум, он кричал: Не мешайте! Идет оперативный разговор!
Вот чем порой занимались работники НКВД.

Другой эпизод, связанный с тем же начальником опергруппы. До того, как возглавить эту структуру, этот человек работал начальником райотдела милиции Саясановского района. В соответствующие структуры часто поступали сигналы о том, что ночью будет нападение со стороны бандитов с целью захватить райцентр. После одного из таких сигналов, начальник райотдела вызвал к себе милиционера Якуба Турпалханова и приказал ему укрепить подступы к районному отделу НКВД. Тогда Турпалханов спросил у него: Как это так - укрепить подступы к РО НКВД, оставив снаружи и райком партии, и райисполком? На что начальник ответил: Ленин говорил: «Когда круг становится слабым, надо укрепить центр».

Расскажу еще один занятный случай. Однажды начальник районного отдела милиции ни за что, ни про что начал допекать вышеупомянутого милиционера Якуба Турпалханова. Слова вылетали грубые, непристойные, причем, вперемешку с ненормативной лексикой. В конце концов, терпение Якуба лопнуло, и он, сняв с плеча винтовку, направил ее на начальника и сказал: Теперь чье оружие раньше выстрелит, тот из нас и начальник!

Начальник изменился в лице, сильно побледнел и говорит: Ты что, Якуб, дурной, что ли? Я же пошутил. (Д1авала, Якъуб, хьо 1овдал-м вац, ас йинарг забар ма яра).

Саясановцы говорили, что начальник районного отдела НКВД Магомед-Салах Экажев, когда к нему приехали гости из НКВД республики, послал своего работника к жителю села Саясан Билалу Юнусову попросить барана, чтобы угостить приехавших к нему коллег, а Билал возьми да и откажи ему. Тогда М-С. Экажев через своих сексотов состряпал на него заведомо ложный материал: якобы Билал на площади у мечети села Энгеной распространял слухи о том, что скоро Советская власть падет и Чечня окажется под протекторатом Афганистана. На Билала завели уголовное дело по статье 58-й - контрреволюционная агитация против Советской власти, и посадили в КПЗ. На очную ставку с Билалом вызвали своего сексота, жителя селения Энгеной Гери Чучуева. Когда к нему привели Гери, Билал, не разбиравшийся в этих кознях, обрадовался, что Гери скажет правду в его пользу, и сказал ему: Хорошо, что именно ты пришел. Ты расскажешь правду.

Гери говорит: Конечно, расскажу. Для этого меня сюда и пригласили. И вот что он выдал собравшимся: Я бы многое отдал, чтобы не слышать своими ушами и не видеть своими глазами, как ты в окружении людей на площади у мечети села Энгеной говорил, что скоро Советская власть падет, и мы окажемся под властью Афганского государства.

Билал и тогда не понял, о чем говорил Гери на очной ставке с ним, И продолжал повторять: Спасибо тебе, я знал, что ты скажешь правду. На чеченском языке это звучит так: «Дера эр ду ас бакъдерг, и ала вал ийна со-м. Кхин хьайна ца хуучу х1уманца, Энгина а веана, маьждиган майданахь, нахана юкъахь, Советан Iедал духуш ду, вай Авхьанан пачхьалкхан кара доьлхуш ду, бохуш, и хабар дийцанза хьо а велара, и сайн лергашна хазанза а, б1аьргашна ганза со а велара», - аьлла, тоьшалла ч1аг1дира Гзрис. Цо дуьйцучух ца кхеттачу Билала Гери на баркал ла элира, «бакъдерг» дийцарна. Иштта ч1аг1 дира цо Герин тоьшалла.»

По данному явно сфабрикованному уголовному делу Билала Юнусова осудили на десять лет, которые он провел в лагерях.

Органы НКВД республики во главе с наркомом внутренних дел Султаном Албагачиевым каждый единичный случай вылазки скрывающихся от властей уголовных элементов возводили в величину в тысячу и более раз и отправляли соответствующие донесения в Москву, в органы НКВД СССР. Нарком внутренних дел СССР Л. П. Берия, в свою очередь, докладывал Сталину, завышая численность бандгрупп в тысячу раз - выходило, что чуть ли не все взрослое население Чечено-Ингушетии состояло из бандитов. Исходя из этих дутых данных, руководство СССР делало свои выводы, и готовило то, что случилось в феврале 1944 года.


Источник: Адиз Асталов из книги "По лабиринтам памяти"