А.П. Берже о первых поселенцах из гордалинцев в равниной Чечне

 
«Чеченцы не нахвалятся умомъ хана, особенно выразившимся въ настоящемъ случае; они говорятъ, что подобная уступка со стороны Калмыка была следствіемъ весьма благоразумной политики, - что Калмыкъ ясно виделъ, что ему невозможно будетъ доле держаться на занимаемыхъ имъ земляхъ по причине безпокойнаго и воинственнаго духа соседей. И такъ онъ далъ имъ обещаніе удалиться за Терекъ.

Два месяца спустя, три Чеченскіе узденя: Цвантуро-Меэтти и два зятя его Гордоло- Эльгукко, женатый на старшей дочери, и Хорачо-Уэзи, женатый на младшей дочери Цвантуро, отправились осмотреть земли, занимаемыя Калмыками, дабы удостовериться, сдержалъ-ли Калмыкъ обещаніе и очистилъ-ли свои владенія на правомъ берегу Терека. На всякій случай, целію этого путешествія они выставили охоту, какъ благовидный предлогъ, а путемъ избрали Аксай. Следуя внизъ по этой реке, они не встретили Калмыковъ.

Такъ достигли они Терека, до того места, где вноследствіи основали Даданъ-Юртъ; оттуда они отправились къ Сунже, где убили козу и расположились отдохнуть. Место это называется теперь Алаханъ-Юртъ. Оно понравилось Гордоло и онъ просилъ старика Меэтти предоставить ему это место; но Меэтти какъ Даданъ-Юртъ, такъ и Алаханъ-Юртъ иредназначилъ себе и зятю своему Хорачо - Уэзи, сказавши Гордоло, что онъ посмотритъ места еще дальше и тогда увидитъ, что можно будетъ дать ему.

Между темъ, отдыхая и жаря шашлыкъ, они увидели на Исти-су дымъ и приняли это за бивуакъ оставшихся Калмыковъ; они встревожились, затушили костеръ и удалились въ лесъ. Эльгукко вызвался лично удостовериться въ справедливости испугавшей ихъ причины. Онъ сталъ пробираться къ тому месту, где виднелся дымъ, и приблизившись къ нему, былъ пораженъ странньшъ зрелищемъ: хромой и разслабленный заяцъ подошелъ къ ручью, выкупался въ немъ и вышелъ на берегъ совершенно бодрымъ. Ручей этотъ славится въ настоящее время свойствомъ вылечивать ломоту.

Эльгукко прокрался къ тому самому месту, откуда поднимался дымъ и не нашелъ тамъ никого, а то, что они приняли за дымъ, было не что иное, какъ паръ испускаемый горячимъ источникомъ.

Здесь Эльгукко удалось убить тура, котораго одинъ рогъ онъ принесъ къ двемъ своимъ товарищамъ. Умаханъ-Юртъ и Исти-су были отданы Эльгукко.

Цвантуро, Эльгукко и Хорачо, удостоверившись, что Калмыки окончательно покинули занимаемыя ими земли по правую сторону Терека, возвратились въ Ичкерію и объявили всему племени Чеченцевъ, что оно можетъ наконецъ поселиться на покинутыхъ Калмыками земляхъ. И такъ племя Чеченцевъ заняло все пространство между правымъ берегомъ Терека, Сунжею, хребтомъ горъ, опоясывающимъ нынешнюю Чечню и Старымъ Аксаемъ, теперь не существующимъ; аулъ этотъ находился подле Герзель- аула и существовалъ до умерщвленія генераловъ Лисаневича и Грекова (въ 1825 году), после чего Старый Аксай былъ совершенно срытъ и сравненъ съ землею.

Что касается до трехъ предпріимчивыхъ Чеченцевъ, отважившихся обозреть покинутыя Калмыками владенія, то они раз делились следующимъ образомъ: на долю старика Цвантуро Меэтти и его зятя Хорачо-Уэзи достались Даданъ-Юртъ, Алаханъ- Юртъ и Ойсенгуръ. Самъ Цвантуро поселился въ Ойсенгере. Гордоло-Эльгукко получилъ во владеніе Умаханъ-Юртъ и Исти-су.

Преданіе, разсказывая намъ въ такомъ виде переселеніе Чеченцевъ изъ горъ на плоскость, не опровергаетъ того мненія, что выходъ ихъ былъ вынужденъ, вследствіе размноженія населенія и теснотм въ горахъ. Выселились-же они на равнину обширную, покрытую густымъ непроходимымъ лесомъ, нашли здмсь большое раздолье, прорубили себе поляны и селясь отдельными хуторами, въ короткое время обзавелись стадами и табунами лошадей и сделались весьма зажиточными.
 
Домашня жизнь Чеченцевъ въ это время носила даже некоторые следы гражданственности и довольства. Сами Чеченцы и теперь еще разсказываютъ, что въ старину котелъ, какъ символъ сёмейнаго очага, считался чемъ-то священнымъ. Въ такой-то фамилiи, говаривали, столько-то котловъ. Чемъ больше какая либо Фамилiя или родъ насчитывалъ у себя котловъ, темъ сильнее и почтнее былъ этот родъ. Но Чеченцамъ не давала покою врожденная имъ страсть къ удальству; они стали делать набеги на соседей: къ Кумыкамъ за Мичикъ, въ Малую Кабарду за Сунжу и за Терекъ, - словомъ, стали грозою другихъ племенъ, забирая везде добычу и пленных .

Это развило въ Чеченцахъ гордость, жажду крови и ненасытную алчность; они стали смотреть на всм сосенія племена съ презреніемъ. Не въ это-ли время своей необузданной и соединенной д?ятельности Чеченцы назвали себя Нахчуй или народъ, т е. lе peuple par excellence Горцевъ, даже Чеченскаго происхожденія, они и теперь называютъ Таулы (*).

Такимъ образомъ совершилось водвореніе племени Нахчууо на огромномъ пространстве, называемомъ ныне Чечнею. Сверхъ того въ Чечне селились въ разныя времена выходцы и другихъ соседнихъ племенъ. Но коренными Чеченцами должно считать только потомковъ Нахчууо, которые и до сихъ поръ себя называютъ по имени своего праотца и составляютъ сословіе узденей, т. е. дворянъ. Къ этому сословію принадлежатъ лишь коренные жители техъ ауловъ, которымъ различный отрасли фамилiи Нахчууо дали свои имена, какъ-то: Харачи, Цуонтари, Гордоли, Белготи, Беяни, Гуни, Экишбачи, Елохоймохій, Ширдимохни, Дышнимехки, Зандокъ, Чертой, Сесени, Черми, Алери, Ангини, Аникалли, Блитти, Эрсени, и н. др.

Некоренной житель одного изъ названныхъ ауловъ не вправе считать себя Нахчууо, т. е. Чеченцемъ. И такъ почетнейшія Нахчууоскія Фамиліи (тохумы) дали названія ауламъ, ими основаннымъ. Эти названія и доныне сохранились съ прибавленіемъ словъ: аулъ или юртъ, что означаетъ селеніе или деревня.»

Берже А.П. «Чечня и чеченцы». Тифлис,1859. С. 132-135.