Шайх Асандар Ибрагимов (1823-1887)
|
ДАЙДЖЕСТ ПРЕССЫ:
|
Источники свидетельствуют:
«В ночь с 12-го на 13-е апреля, около 60-ти человек разных селений 2-го участка Веденского округа собрались в лесных трущобах близ аула Саясан, где приняли присягу разорвать с нами всякие сношения и объявить себя независимыми и тут же провозгласили Алибека-Хаджи своим имамом» [13]. Одна группа восставших 17 апреля 1877 года сделала нападение под самым Хасав-Юртом на полковой табун Кабардинского полка, а вторая, во главе с Алибеком-Хаджи Алдамовым, занимая аул за аулом в Ичкерии и присоединяя к себе новых сторонников, усилилась до 500 человек [14].
Начальник Веденского округа полковник, князь Авалов, 20 апреля 1877 года за № 9 в панике писал начальнику Терской области:
«Партия мятежников 2-го участка час назад, увеличиваясь по мере перехода от одного аула к другому, перешла на левый берег реки Аксая и вступила в Даргинский участок без всякого сопротивления со стороны местных жителей. Не имея никакой возможности с 350 штыками от Куринского полка двинуться противу мятежников, я нахожусь в настоящее время возле аула Эрсеноя при пяти ротах куринских. Сведений о назначении войск от Кабардинского полка, от г. полковника Батьянова, я и до настоящего времени не имею и вместе с этим пишу к нему вторично об отступлении моём к Эрсеною. На помощь местных жителей никакой нет надежды и для подавления восстания необходимы единственно только вооружённые силы. Предполагая, что г. полковником Батьяновым не получено моё письмо с просьбой о назначении войск, а может и последнее не получится, я телеграфирую ему через гор. Грозный о моём отступлении к аулу Эрсеною. Наверное не могу сказать, но, по-видимому, придётся быть может отступить в укрепление Ведено» [15].
В силу молниеносного развития событий, князь Авалов в тот же день, 20 апреля 1877 года, за № 10 доносит начальнику Терской области:
«Дело возмущения принимает всё большие и большие размеры и для прекращения дальнейшего развития оного необходима единственно скорая вооружённая сила. Находясь в Даргинском участке, в ауле Центорое, я был заверяем, что бунтовщики не только не будут приняты жителями того участка, но, напротив, они не допустят к себе их силою собственного оружия. На деле же оказалось совершенно противное. Жители этого участка не только не оказывали партии, при вступлении оной в участок, сопротивления, но, как я лично убедился, большая часть селений приняла её с распростёртыми объятиями; даже у них были заранее приготовленные значки. О том, что партия будет принята народом Даргинского участка, вероятно, знал и пристав Чомак и знал, что если он не примкнёт к партии со своим народом, то будет убит, но не говорил мне об этом единственно из тщеславия и, будучи послан мною для воспрепятствования проходу партии в его участок, не мог оказать никакого сопротивления и доложил затем, что люди его участка отказались исполнить его приказание.
Партия свободно прошла в аул Гордели и сожгла там приставскую ставку. Чомак с шестью старшинами находится при мне» [16].
Партия свободно прошла в аул Гордели и сожгла там приставскую ставку. Чомак с шестью старшинами находится при мне» [16].
Ближайший сподвижник Алибека-Хаджи – Раасу-мулла Гойтукаев из Беноя, в своих воспоминаниях тоже пишет, что имам со своими сторонниками, после захвата царской ставки в Ножай-Юрте, выехал в селение Гордали.
«Узнав о приближении Алибека-Хаджи, – свидетельствует Раасу Гойтукаев – начальник этого участка Чумак бежал в слоб. Ведено. Имам приказал сжечь как ставку пристава Чумака, так и дела его, и сам выехал ночевать в сел. Хашта-Мохк» [17].
В селе Хашти-Мохк имам Алибек-Хаджи нашёл приют у шайха Асандара Ибрагимова. В этот день к ополчению повстанцев присоединилось много представителей тайпа гIордалой. Отдохнув и пополнив свои силы, восставшие на второй день двинулись дальше, в аулы Кюрин-Бен и Джугурты. Начальник Веденского округа князь Авалов, 21 апреля 1877 года за № 12 вновь пишет в своём письме начальнику Терской области:
«Докладываю, что Даргинский участок вне нашей власти, а пристав этого участка подпоручик Чомак Ойшиев с шестью старшинами, как я имел уже честь Вам донести, находится при мне» [18].
Однако осознав серьёзность создавшейся в Чечне ситуации, начальник Терской области генерал-адъютант Свистунов 19 апреля 1877 года объявил Терскую область на военном положении и лично принял командование войсками по подавлению восстания Алибека-Хаджи Алдамова. Несмотря на значительное усиление военного контингента в Чечне, в результате спешной передислокации войсковых соединений из других регионов страны, путём огромных потерь в личном составе, громадных материальных затрат и широких репрессивных мер по отношению к местному населению, царскому командованию только глубокой осенью удалось окончательно подавить антиколониальное восстание в горах Веденского и Аргунского округов, а также Дагестанской области. Взятые в плен руководители восстания были преданы военно-полевому суду в Грозном и 9 марта 1878 года приговорены к казни через повешение. Сотни участников восстания также подверглись ссылке в холодную Сибирь [19].
Из Походного Штаба командующего войсками Терской области 16 декабря 1877 года за № 2753 поступает отзыв Военному прокурору Кавказского военно-окружного суда:
«Вместе с сим мною предложено Комиссии, учреждённой в области для производства дел о государственных преступлениях туземцев, произвести следствие о жителях 1-го участка Веденского округа: Курко Гайтыеве, Хамбатыр Яхсаеве, Дыхи Садыкове, Асандар Ибрагимове, Лорсан-Хаджи Гирееве и Тангай Магомаеве, обвиняемых в измене и бунте против правительства» [20].
Вместе с другими участниками восстания, шайх Асандар был арестован и заключён в тюрьму в крепости Ведено. 12 января 1878 года в Грозный полковнику Эристову из Канцелярии Терской области поступает телеграмма:
«Телеграфируйте запросом Авалова прислать ссылаемых Веденского округа аула Ялхой-Мохк Дехи, аула Гордали Асандара» [21]. В ответной телеграмме от 14 января 1878 года князь Авалов пишет: «Сообщаю фамилии ссылаемых Веденского округа: аула Ялхой-Мохк Дехи Садыков, аула Гордали Асандар Ибрагимов» [22].
Вскоре после этого, в список из 241 жителя Терской области, обвиняемых в деле восстания и предназначенных к ссылке в Сибирь, были включены уроженцы аула Гордали простого звания: Арсаали Имаалиев, Джамал Имаев, Исмаил Мисиев и Асандар Ибрагимов [23]. Из укрепления Ведено они этапным порядком были отправлены в г. Владикавказ [24]. Далее путь их лежал через Харьков и Нижний-Новгород в Тюменский Приказ о ссыльных. 11 апреля 1878 года в распоряжение Нижегородского губернатора были доставлены отдельным списком в составе 41 мятежника Исмаил Мисиев, Джамал Имаев и Арсаали Имаалиев из Гордали, а с очередной арестантской партией из 5 человек, 9 мая 1878 года прибыл этап Асандара Ибрагимова [25]. По пути в Тюмень, в Пермской больнице Арсаали Имаалиев из Гордали умер [26]. Исмаил Мисиев был поселён в село Красноярское, Красноярской волости Ишимского округа [27]. Джамал Имаев из Гордали 11 июня 1878 года был причислен к деревне Новопашино Ашлыкской волости Тобольского округа [28], а Асандар Ибрагимов 2 июля 1878 года был причислен к селу Баженовское Баженовской волости Тюкалинского округа [29].
В версте от аула Эни-Кале, во время полевых работ 17 июня 1878 года, за демонстративное водружение на возвышенном месте белого значка, символизирующего, по мнению царской администрации, флаг имама Алибека-Хаджи, были арестованы уроженец аула Гордали Мажакай Асанчиев и житель аула Эни-Кале Муза Гацаев. Их посадили на Веденскую гауптвахту. Начальник Веденского округа 22 июня 1878 года докладывает начальнику Терской области Александру Павловичу Свистунову об этом инциденте:
«… В числе бывших на работе 17-го июня женщин находилась и тётка Эникалинца Музы Гацаева, Тамгиз Умаева, женщина не молодая (лет 55-ти), вдова, но в высшей степени бойкая и эксцентричная; белый платок 5 четвертей в квадрате, служивший значком, принадлежит ей и ею же пришит к 4-х аршинной палке, что она подтвердила сама, будто бы с целью дать возможность развлечься детям.
Муза Гацаев (лет 25-27), человек, сочувствовавший идее Алибека-Хаджи, разделял цель своей тётки. По отношению же Гордалинца Мажакая Асанчиева (лет 32), бывшего недалеко от значка, я могу сказать только то, что он племянник Асандара, ныне сосланного в Россию, но слывшего в Ичкерии святым и пропагандировавшим в прошлом году в пользу Алибека, следовательно, всецело преданного видам, нарушающим существующий порядок. Муза и Мажакай в прошлом году принимали участие в партиях, бродивших по Ичкерии...» [30].
Муза Гацаев (лет 25-27), человек, сочувствовавший идее Алибека-Хаджи, разделял цель своей тётки. По отношению же Гордалинца Мажакая Асанчиева (лет 32), бывшего недалеко от значка, я могу сказать только то, что он племянник Асандара, ныне сосланного в Россию, но слывшего в Ичкерии святым и пропагандировавшим в прошлом году в пользу Алибека, следовательно, всецело преданного видам, нарушающим существующий порядок. Муза и Мажакай в прошлом году принимали участие в партиях, бродивших по Ичкерии...» [30].
Такой нелепый случай послужил поводом к ссылке Мажакая, сына Асанчи Ибрагимова, старшего брата шайха Асандара. 28 июня 1878 года Мажакай Асанчиев, вместе с арестантами Мажи Исаевым (бывшим старшиной аула Мескеты, зикристом), Курка-Хаджи Энкишиевым (жителем аула Роган-Каж) и Муза Гацаевым (жителем аула Эни-Кале) был отправлен во Владикавказскую тюрьму. Оттуда, 12 августа 1878 года решено было отправить их этапом в Харьковскую губернию [31].
Читать дальше - стр. 3
Комментариев 1